(no title)

На «Савеловской» входит женщина молодая в вагон. Макияж. Одета хорошо. Даже в тон, что встречается у нас редко. С сумкой через плечо. Немного беременная. Я хотел место уступить, а она не села, но открыла рот и давай специальным голосом, от которого вянут не только цветы, но и небольшие деревья сохнут на корню, просить подаяния. Ни таблички, ни костыля, ни даже пальца забинтованного. Ничего. Одним голосом. Какой-то дзен нищенства. Прошла по вагону, вышла, достала из сумочки телефон, приложила к уху и пошла дальше. Это что же получается – теперь любой человек может так «включить нищего», пройтись по вагонам, потом выключить и на собранные деньги пойти в какой-нибудь «Глобус Гурмэ» за осетриной? Скоро они вообще будут просить подаяния не вынимая наушников из ушей. Припевая и приплясывая. Как хотите, но при Лужкове такого не было. Таблички были почти у всех. Через одного костыли, кресла инвалидные, гитары, баяны и даже скрипки. Обтерханность какая-никакая, а все же была. Никто себе на рабочем месте не позволял одеваться в тон. Макияж был только профессиональный вроде синяка под глазом. Может, руки у нового начальника метро еще не дошли…

(no subject)

(no subject)

(no subject)

Error

(no subject)

(no subject)

(no subject)