- Мужчина, сырки глазированные не берите. Они просроченные. Берите творог. Его привезли сегодня.
Я тогда и вообще был под впечатлением от того, что вокруг меня все говорят по-русски, а когда услышал этот совет, то чуть не прослезился от чувств. Вот, подумал я, наконец-то дома. Вокруг родные, душевные люди. Ну кто, спрашивается, в Сан-Диего меня предупредил бы о том, что сырки испортились? Да никто и никогда. Мысль о том, что в Сан-Диего несвежие глазированные сырки можно было найти только в русском магазине, мне как-то не пришла тогда в голову.
В тот магазин я пошел из любопытства. Там пахло мертвой, уже начавшей тухнуть, селедкой, стояли штабеля пыльных коробок с рижскими шпротами и банок со сгущенкой, и на кассе сидела толстая, крашеная баба, без умолку трещавшая по телефону.
- Марина, - сказала она в телефон, перепачканный губной помадой, - Я тебе потом перезвоню. Тут над душой стоят.
Больше я туда не ходил, а купил билет на самолет и вернулся домой.
Вот я и говорю – нашего человека нормальному человеку понять сложно. Практически невозможно. Правду говоря, я даже не уверен в том, что мы сами себя понимаем.