- Вот уже во второй раз, Маргарита Евгеньевна, вы отправили деньги не туда. Мало того, еще и не начислили налог на прибыль. Мне совершенно все равно, что говорит вам клиент. Прокурору пусть рассказывает, что работает в убыток. Ну нельзя же быть такой доверчивой! Мы с вами взрослые люди и должны понимать, что…
И, увидев, как опускаются уголки ее губ, немедля добавить:
- Какая красивая у вас серебряная подвеска. Ведь это флейта, да? Удивительно тонкая работа. Каждый позвонок видно, а…
Или ничего не сказать. Просто поцеловать ей руку. Или обе.
Смотреть в окно на летящий снег, на идущие по улице фонари, на то, как они осторожно ступают, светя себя под ноги, как смешно вытягивают шеи, глядя на проезжую часть, как сторонятся собак и обходят припаркованные автомобили, думать ни о чем - о том, что Чехову не повезло с Художественным театром, что Станиславскому надо было не заниматься художественной самодеятельностью и играть Лопахина в «Вишневом саде», как его просил Чехов, а не Гаева; о том, что дирижабли были красивыми; о том, что они медленно и торжественно плавали, грациозно шевелили плавниками, быстро вымерли и их место в небе заняли маленькие, пронырливые и противно жужжащие самолеты; о том, что детям все же крылья нужны, хотя бы на первые десять лет жизни, а потом уж пусть отсыхают; о том, что кошка умеет жить в человеческом сне, а собака, хотя она и умнее, только пробегать через него, о том… На этом месте отвернуться от окна и сказать строгим голосом:
- Вот уже во второй раз, Маргарита Евгеньевна, вы отправили деньги не туда. Мало того, еще и не начислили налог на прибыль. Мне совершенно все равно, что говорит вам клиент. Прокурору пусть рассказывает, что работает в убыток. Ну нельзя же быть такой доверчивой! Мы с вами взрослые люди и должны понимать, что…
И, увидев, как опускаются уголки ее губ, немедля добавить:
- Какая красивая у тебя серебряная подвеска. Ведь это флейта, да? Удивительно тонкая работа. Каждый позвонок видно, а…
Или ничего не сказать. Просто поцеловать ей руку. Или обе.