Никак не рассветет. Дворник при свете фонарей счищает с большого тела  ночной тишины нападавший на нее с вечера снег. Сонная тишина недовольно  ворочается и поеживается от щекотных скребков и колкого ледяного  воздуха. Сейчас дворник все счистит, постучит лопатой о тротуар и уйдет к  себе в дворницкую. Там он ляжет, не раздеваясь, на продавленный диван,  завернется в старое промасленное ватное одеяло без пододеяльника и  заснет и будет видеть во сне знойное разноцветное лето, пиалу  с зеленым чаем, теплые лепешки, грозди белого винограда кишмиш по ценам  производителя, полураскрытые, обсыпанные золой тандыра, соленые  косточки урюка в расписанной темно-синими узорами косе, семь или восемь  чумазых ребятишек в тюбетейках и черных галошах на босу ногу, жену с  толстыми, черными, как смоль, косами, глазами цвета темного гречишного  меда и ослепительной улыбкой полной новеньких золотых зубов. Тем  временем, очищенная от снега, и ставшая невесомой тишина, поворочается,  поворочается и начнет понемногу подниматься в воздух, точно воздушный  шар, шаронавтам которого надоело уже прощаться и они, наконец, втащили  канат, который их связывал с землей, в корзину и теперь, глядя вверх и  замирая от страха, готовятся к тому, чтобы растаять в зимнем небе без  следа.  

Сначала я думал  написать о животрепещущем - об олимпийской моче, которая всем ударила в  голову, о министре спорта, который весь ей пропах, о том, что наш крошка  Цахес поморщился немного,что пьяница пред чаркою вина, и наконец по  милости своей принять венец смиренно согласился, о том что Собчак  большая нужда загнала в общественный туалет, в котором работает  Соловьев, но... администрация моего журнала сказала - даже и не думай. Я  и не думаю.